Русофобия на европейской трубе
02.11.2021 | Журнал «Стратегия России»
Дмитрий САЙМС
Изменились ли российско-американские отношения в последнее время? По крайней мере, они на поверхности хорошие. Президент Байден объявил, что после американского поражения в Афганистане Соединённые Штаты больше не будут использовать войну как инструмент свержения неугодных режимов, а будут действовать другими, если можно так выразиться, более осторожными методами.
С другой стороны, не всё, что хорошо выглядит на поверхности, вызывает удовлетворение другой страны, которой придётся иметь дело с конкретными американскими акциями. Вот что сказал недавно по этому поводу министр иностранных дел России Сергей Лавров:
«Недавно президент Байден заявил об отказе от военных методов, чтобы, как он выразился, переделывать другие страны. Ожидаем, что в США сделают следующий шаг — откажутся не только от силовых, но и от любых других методов навязывания своих моделей развития».
Видите, радоваться рано. Дьявол в деталях. Посмотрим, что на практике будет означать неиспользование войн как инструмента международной политики. Но вполне очевидно, что если за информационными войнами будут следовать санкции, попытки изоляции других государств и даже гибридные войны, то отказ от войны, о котором говорил президент Байден, будет иметь ограниченное практическое значение.
Вячеслав НИКОНОВ
Речь идёт о попытке вмешательства Соединённых Штатов и других стран в наши дела. Такое вмешательство — это форма русофобии, а она дорого стоит. И чем дальше, тем дороже. Многолетние героические старания евробюрократов не пустить «Газпром» на европейские рынки уже обернулись для Европы энергетическим кризисом, взлётом цен на газ и другое топливо. Многолетнее вмешательство Украины в наши дела, борьба с русским языком, с тем же «Газпромом» стоила Киеву многомиллиардных потерь на транзите нашего газа в Венгрию на пятнадцать лет вперёд.
Многолетние усилия Вашингтона по ослаблению роли России, вмешательство в наши внутренние дела заставили нас создать такие системы вооружений, от которых нет защиты.
Почему кто-то думает, что вмешательство во внутренние дела России не прилетит бумерангом, не будет стоить очень и очень дорого. Мне это не понятно. Много может рассказать на эту тему Андрей Аркадьевич Климов, сенатор и главный специалист по вмешательству в наши внутренние дела. Сейчас мы наблюдаем очередной вал попыток вмешательства и в выборы — довольно грубых, и в деятельность наших средств массовой информации, в частности, в работу «Russia Today». А ещё вмешательства, связанные с обвинением России во вмешательстве! Как вы расцениваете нынешний тур обострения?
Андрей КЛИМОВ
Председатель Комиссии Совета Федерации по защите государственного суверенитета и предотвращению вмешательства во внутренние дела РФ
Действительно, речь идёт об определённой цикличности, притом что вмешательство шло непрерывно во всей новейшей истории России. Оно постоянно проявлялось в тех или иных формах. Мы насчитали двенадцать направлений вмешательства. Здесь чемпионы — Соединённые Штаты. Они больше всего тратят денег и чаще всех вмешиваются. США задействуют против нас много людей и в информационной войне не скупятся на любые ресурсы.
Есть расчёты. Возьмём, например, кибератаки. Не какие-то хулиганские выходки в Интернете, а реальные атаки против инфраструктуры, в том числе и политической. Эти нападения на 48–53 процента идут со стороны территории Соединённых Штатов Америки. Со стороны территории — так можно деликатно высказаться. Хотя у нас есть и адреса, и фамилии...
Нас иногда упрекают американцы, что со стороны России идут кибератаки на структуры США. Но это примерно 2 процента от всех нападений на структуру Соединённых Штатов. Вот такие пропорции в соотношении американских и русскоязычных «солдат» Интернета, и тут нас упрекнуть не в чем. Это отдельные действия хулиганов Интернета. А вот когда в США включаются в кибервойну гигантские цифровые платформы, то эффект, конечно, огромный. Это мы увидели во время недавних выборов в Государственную Думу. У нас есть запрет на вмешательство в выборы, в том числе со стороны зарубежных структур. Но этот запрет обходят. Средства, которые выделяются на кибервойну с Россией, несопоставимы со стоимостью нормальной деятельности остальных игроков интернет-пространства.
Вячеслав НИКОНОВ
Мы не оставляем без внимания вмешательства в нашу киберсферу. Секретарь Совета Безопасности Николай Патрушев отмечал 28 сентября 2021 года в заявлении для РИА «Новости»: «Значительно увеличилось воздействие на государственные информационные системы и критическую цифровую инфраструктуру. Зафиксированы кибератаки с территории США на серверы Центральной избирательной комиссии в дни голосования».
Далее Николай Патрушев назвал цифры и характеристики хакерских атак на российские серверы:
«Только в период выборной кампании с 17 по 19 сентября выявлено более 900 комплексных компьютерных атак, направленных на нарушение функционирования системы дистанционного электронного голосования и на внедрение вредоносного программного обеспечения. Ряд таких атак носил провокационной характер с использованием подмены адреса источника атаки».
Вячеслав НИКОНОВ
Да, у нас есть адреса атак. Больше половины находятся на территории Соединённых Штатов. А ещё четверть шла с территории Германии, где находится европейский сервер американского Агентства национальной безопасности.
Андрей КЛИМОВ
Верно. Остальная составляющая — атаки с территории стран НАТО и Украины. Хотя украинские атаки не очень впечатляли — для этого нужно соответствующее оборудование, которое украинские хакеры не могут себе позволить. Есть ещё старые, традиционные средства ведения информационной войны — те же СМИ или иноагенты. Меня удивило, что в упомянутой Германии в этом году количество фейков в СМИ, аффилированных с немецким государством, превысило количество фейков, долетевших с территории Соединённых Штатов Америки.
Используются в информационной войне и политические рычаги. В прошлом году нам было рекомендовано, кого надо зарегистрировать в качестве кандидатов в депутаты Государственной Думы, хотя выборы ещё не были даже объявлены. Эти ненавязчивые рекомендации шли от официальных лиц Соединённых Штатов. Ставшие привычными санкции, на самом деле незаконные рестрикции, — это тоже элементы давления в гибридной войне.
И таких воздействий, таких форм давления мы насчитали десять видов по двенадцати направлениям. То есть сложилась целая система, хорошо проплаченная и обеспеченная мозговыми ресурсами.
Дмитрий САЙМС
И что делать? Реакция российских властей известна — укрепление законности в сфере СМИ, изгнание иностранных агентов, как НКО, так и конкретных лиц. Есть примеры даже уголовного преследования. На Западе это вызывает предсказуемую озабоченность и негодование. Вот заявление государственного департамента США от 3 сентября нынешнего года:
«Кремль всё больше полагается на репрессии в надежде заглушить гражданское общество и голоса критиков. Он принимает новые законы, ограничивающие программы образовательного и культурного обмена, присваивает средствам массовой информации и неправительственным организациям статус «иностранных агентов», чаще применяет статус «нежелательной иностранной организации» и даже использует пандемию COVID-19 в качестве оправдания дальнейшего ограничения свободы слова и собраний».
Но в свете того, что сказал сенатор Климов, какой выбор? Должна ли Россия отвечать так же жёстко, как она это делает в последнее время по другим поводам, или тут надо проявлять осторожность, потому что последствия могут быть серьёзнее болезни? Что думает по этому поводу господин Ремчуков?
Константин РЕМЧУКОВ
Главный редактор «Независимой газеты»
Появилась новая сфера информационных технологий, в которой Запад считает, что у него есть преимущества. Вся история человечества строится на том, что люди с чувством преимущества всегда хотят на кого-то напасть, подавить. Но проходят столетия, и вырабатывается консенсус. Смысл его таков: мы не должны вырабатывать правила исключительно для себя. Давайте вырабатывать правила, уравнивающие всех. Этот консенсус внутри государства с участием элит называется общественным договором. Потом он распространяется и на международные отношения.
Появилось атомное оружие, и у тех, кто им обладал, возникло чувство превосходства. Сейчас разрабатывается новое оружие, с некоторыми разработчиками я встречался. Это люди с невероятным запасом научного потенциала, но они слабо развиты в общественном плане. У них нет исторического мышления, они не понимают, как в мире выстраиваются балансы. Им кажется, что они могут победить.
Мы живём в сложный период истории, когда на первый план вышли мощные люди, которым кажется, что, согласно их этике, они могут кого-то закрывать, кого-то блокировать или на кого-то нападать. Так мне кажется в контексте первой части вашего вопроса, Дмитрий. Конечно, надо отвечать. И отвечать так, чтобы у оппонента возникло желание вступить в переговоры. Вторая часть: к сожалению, в последнее время в мировой политике всё сводится к ответу на вопрос: «Ты за Путина или против Путина?». И больше нет содержательного поля для разговора.
Другая линия — Китай, которым руководит коммунистическая партия. Китайцев наказывают за то, что они поддерживают коммунистов. Санкционные листы против России включают пункт: он близок к Путину. То есть никаких юридических обоснований для санкций нет — ни в китайском контексте, ни в российском.
Недавно встречался с уважаемым послом одной не менее уважаемой страны. Я спросил: вы помещаете человека в санкционный список потому, что он общается с Путиным? Но Байден встречался с Путиным, и, скорее всего, они опять встретятся на климатическом саммите. Надо ли в таком случае помещать в ваши санкционные списки американского президента? Для посла такая постановка вопроса была полной неожиданностью. У них в стране даже не думали в этом направлении.
Подобное состояние мозгов говорит: разговаривать не с кем, договариваться не о чем. Что делать России? Надо расширять деятельность Комиссии сенатора Климова, привлекать к работе больше экспертов, вырабатывать рекомендации для исполнительной власти.
Я внимательно следил за американскими обвинениями в адрес России с 2016 по 2020 год. Что такое российское вмешательство? Что такое покушение России на основы демократии? Американцам вторят европейские союзники. В последней резолюции ПАСЕ есть такое: «Российское вмешательство в информационное поле, ведущее к дискредитации наших исторических ценностей, подрывает доверие к нашим политикам». А разве их вмешательство — не покушение на наши ценности, не подрыв наших политиков? Поэтому я не вижу оригинальных мер со стороны России, но вижу зеркальную риторику, которая сложилась сначала в США, потом в Европе, начиная с 2016 года.
Вячеслав НИКОНОВ
К нам из Брюсселя присоединяется постоянный представитель России в Евросоюзе Владимир Алексеевич Чижов. Давайте рассмотрим нынешнюю ситуацию. Санкционные списки растут, не предусмотренные никакими европейскими нормами. На «Ютьюбе» закрывается канал Russia Today, вещающий на Германию. Нас обвиняют в разного рода вмешательствах, а ПАСЕ не присылает наблюдателей на парламентские выборы в России. Как эта ситуация рассматривается в Брюсселе? Насколько эта повестка вообще обсуждается? И можно ли её обсуждать с Евросоюзом, который сегодня явно стоит на позициях жёстких двойных стандартов? И с нашими телеканалами... Там собираются против этого протестовать — хоть в Европарламенте, хоть в Еврокомиссии? Хоть кто-нибудь?!
Владимир ЧИЖОВ
Постоянный представитель Российской Федерации при Европейском союзе, Чрезвычайный и полномочный посол
Не думаю, что кто-то в Евросоюзе будет протестовать по этому поводу. Скорее, они будут протестовать против ответных мер, которые мы, конечно же, предпримем. Начну с того, что Европейский союз — не единый организм. Его образно можно назвать многоголовым монстром. Каждый раз, когда в Брюсселе кто-то предлагает «говорить одним голосом», тут же создаётся как минимум три организации с соответствующим количеством должностей. Так что давайте исходить из реальной ситуации.
Дмитрий САЙМС
Киссинджер в своё время скептически спрашивал, когда речь заходила о европейской позиции: чья позиция и какой у неё телефон? Так что вы правы — организаций много, и телефонов у них предостаточно. Тем не менее, есть телефоны, по которым, скажем так, лучше слышно. У меня ощущение, что за последнее время телефоны, по которым очень хорошо слышно, стоят в Восточной и Центральной Европе. Это страны, в которых открыто говорят: у них есть вопросы по поводу российской агрессии, потому они давнишние противники России. Согласны ли вы, что динамика отношений в Европе движется в сторону таких откровенно враждебных России государств?
Владимир ЧИЖОВ
Предлагаю взглянуть в недавнее прошлое, которое было сопряжено со взрывным, как тогда говорили, расширением Евросоюза в 2004 году. Тогда, действительно, у нас были озабоченности тем, как будет выглядеть Евросоюз, приняв десятку новых стран-членов. Что мы слышали в ответ, когда делились этими озабоченностями со старыми членами Евросоюза? Нам говорили: не волнуйтесь, всё будет хорошо, потому что мы, старые члены, сильные, опытные, влиятельные и быстро обучим хорошим манерам новобранцев. Мы их перевоспитаем, и всем будет комфортно, поскольку новые члены будут под нашим контролем.
И что получилось? Прошло буквально два года, и лидеры Евросоюза из числа старых стран-членов разводили руками и говорили нам: извините, у нас принцип евросолидарности, мы ничего не можем сделать. Это происходило на моих глазах. Подобное положение хорошо иллюстрирует тезис о хвосте и собаке.
Вячеслав НИКОНОВ
Вопросы, которые мы сейчас обсуждаем, имеют прямое отношение и к европейской ситуации, и к атмосфере на европейских рынках, и на наших отношениях с Западной Европой. Прошли очень важные парламентские выборы в Германии, а Европа погрузилась в глубочайший экономический кризис. Эти два вопроса могут быть очень взаимосвязаны.
Итак, выборы в Германии. В их результате возник любопытный расклад сил, который может иметь большое значение и для Германии, и для будущего Европы, и для газопровода «Северный поток». Посмотрим. Вперёд вырвалась Социал-демократическая партия Германии, которая до настоящего времени в союзе с ХДС/ХСС составляла большую коалицию. Эти партии выступали за диалог с Россией и поддерживали «Северный поток-2». Сейчас ХДС/ХСС выпадает из правящей обоймы. И, судя по всему, следующее правительство сформируют Социал-демократическая партия Германии, а также «зелёные» — проамериканская, ультралиберальная партия, выступающая против диалога с Россией и против «Северного потока-2». И ещё — Свободная демократическая партия. Она тоже выступает против диалога с Россией и против газопровода. Мы получаем жёсткую парламентскую коалицию, настроенную критично в отношении разговора с нами и «Северного потока-2». Что вы думаете по этому поводу, Владимир Алексеевич?
Владимир ЧИЖОВ
Мне кажется, резкого ужесточения отношения к России не будет. А что касается «Северного потока-2», то он уже построен. И бороться против его реализации, да ещё на фоне газового кризиса, в который попала Европа... Кстати, ответственность за кризис некоторые наши доброжелатели пытаются возложить на Россию. Большинство немцев — прагматично мыслящие люди, и особых неприятностей вокруг газопровода не произойдёт.
Дмитрий САЙМС
Давайте вернёмся к теме вмешательства иностранных агентов и борьбе с ними. Мне кажется, на сенаторе Климове — шапка Мономаха, потому что от него во многом зависит, как борьба с иностранными агентами и иностранным вмешательством будет проводиться. У меня смешанные эмоции по этому поводу. С одной стороны, я против того, чтобы государство мешало средствам массовой информации быть самими собой и классифицировало их по уровню финансовой поддержки Запада. Я вчера разговаривал с коллегой-телеведущим, который много внимания уделяет этой теме. «Твоё поведение мерзкое и возмутительное, — сказал я ему. — Но самое удивительное, что я хочу тебя поддержать». Ведь эта публика уже всех достала — крайней безответственностью и откровенной наглостью в своей клевете. Четыре года в Вашингтоне я наблюдал, как травили президента Трампа. И мне эта наглость абсолютно претила. Но хочу ли я, чтобы американское государство ставило общественную дискуссию в какие-то рамки? И я пытаюсь понять, как найти баланс между эффективной борьбой за интересы государства и не менее, я бы сказал, эффективной осторожностью при введении мер, которые могли бы помешать гражданскому обществу высказывать свои идеи.
Андрей КЛИМОВ
Мы как раз и стоим на стороне гражданского общества — только российского общества. Мы не хотим, чтобы наши государственные структуры превращались в филиал госдепа. Наверное, поэтому нам и рисуют в качестве прообраза России нечто совершенно неприемлемое. Например, в резолюции Европейского парламента от 16 сентября 2021 года нам открытым текстом предлагается стать аналогом современной Украины.
Я против того, чтобы за народ России кто-то и откуда-то решал, каким быть нашему парламенту, нашему правительству, каково должно быть будущее нашей страны. Это не демократия — это диктат. Наша Комиссия и защищает российское общество от такого диктата. Иностранные агенты иногда преувеличенно трактуют нормы нашего закона. Мы говорим о необходимости маркировки, и наказание идёт не за то, что человек что-то говорит или пишет, а за то, что забывает сказать, что получает иностранные деньги, в том числе на ведение своей политической работы. У нас многие считают иноагентов безответственными людьми. Не думаю. Они очень ответственные люди — перед заказчиками, которые дают деньги и возможности путешествовать, обеспечивают правовую защиту, продвигают по всему миру. И в этом отношении наш долг — защищать российское гражданское общество от внешних вмешательств. Мы не вмешиваемся во внутрироссийскую политическую дискуссию, в этом отношении нашу Комиссию нельзя упрекнуть. На наших заседаниях выступают люди самых разных взглядов и высказываются совершенно свободно.
Мы принимаем законы, защищающие общество от иностранного вмешательства, сугубо «ответные», соразмерные существующим угрозам. Они эффективны, и поэтому с ними пытаются бороться наши недруги, они в первую очередь служат защите законных прав и интересов граждан Российской Федерации.
Вячеслав НИКОНОВ
Главное, при рекомендациях Европарламента не превратиться в Украину. Давайте увяжем все эти темы — выборы у нас, выборы в Германии, вмешательство во внутренние дела Российской Федерации, ситуацию на энергетических рынках и продолжающуюся информационную войну. Одна из главных пропагандистских кампаний, которая ведётся против России, — это крики о том, что Россия уморила Европу без газа, что позиция России — причина несусветных скачков цен на энергоносители.
Цена за газ пробила тысячу долларов и поднимается. При этом во всех СМИ, и европейских, и американских, ответственный за газовый шабаш — «Газпром». Но ведь известно, что цена на газ — это не хотелки «Газпрома». Она диктуется многими факторами. Спрос в Китае, американские газовозы, которые идут не по Атлантике в Европу, а по Тихому океану в Юго-Восточную Азию. Это европейская политика ограничений на экспорт нашего газа, европейская политика перехода на «зелёную» энергетику, что и сделало энергию очень дорогой.
Те люди, которые пишут о газовых монстрах из России, понимают, чтó они выплёскивают на телеэкраны и в печать? Они не знают, что «Газпром» — не самый главный распорядитель на газовом рынке? Или они прекрасно разбираются в проблеме, но получили заказ обвинить во всём Россию?
Константин РЕМЧУКОВ
Это пример плохой, так называемой партийной, журналистики. Такая журналистика не рассматривает факты с двух сторон. Она принимает точку зрения своего клана, партии или своего владельца. Мы от такой журналистики давно пытаемся отказаться. Ровно год назад цена на газ была 150 долларов за тысячу кубометров. Сегодня — в десять раз больше. Год назад «Газпром» предлагал потребителям: давайте заключим долгосрочные соглашения — на пять лет и больше, с ценой газа от 150 долларов.
Какой поднялся шум! Мы должны отнять право у «Газпрома» диктовать условия, мы должны демонополизировать рынок и будем заключать на рынке краткосрочные договора, основанные на спотовых ценах. Вот и получили. Сегодняшняя спотовая цена — 1100 долларов. Платите... То есть вот эта самоубийственная политика была энергетической политикой Европейского союза.
Закрыли атомные электростанции. Россия предложила не спешить, дождаться повышения надёжности ядерных генераций. Опять Европа не согласилась. Теперь комиссар по внутренней политике Евросоюза заявляет: мы, кажется, поспешили с закрытием АЭС, надо бы вернуться на исходные позиции. Великобритания тоже все генерации перевела на ветер. Теперь над англичанами смеются все, кто ещё может смеяться. Ветер перестал дуть — такая незадача.
Но ведь все эти шаги европейцы предпринимали по доброй воле, не под давлением «Газпрома». А сегодня Европа просит Россию нарастить продажи угля, потому что цены на газ кусаются. Это проблема. Ещё месяц назад Европейский союз требовал, чтобы Россия за выбросы СО2 платила в торговле с Европой 77 миллиардов евро. Сейчас они хотят, чтобы российский уголь спас их, потом они посчитают выбросы и потребуют выплатить углеродный налог. То есть нашими же деньгами оплатят нужный им уголь.
Это сложная игра, где необычайно трудно выстраивать баланс. Поэтому нужны честные переговоры. Мы понимаем ваши потребности, вы понимаете наши потребности. Мы понимаем вашу безопасность, но и вы поймите наши озабоченности. Поэтому сегодня на рынке есть разумные люди, которые понимают, что энергетические издержки в структуре их товаров и услуг будут повышаться, а есть люди, которые не хотят этого понимать. Значит, надо переходить к серьёзному разговору.
Дмитрий САЙМС
А что такое серьёзный разговор? До сих пор России объясняли: вы — государство-агрессор. Поэтому равенства между вашими правами и правами той же Украины по определению быть не может. Вы — государство-агрессор, и потому должны платить за бедную, несчастную Украину. И потому нет ничего неправильного в требовании, чтобы вы Украину практически субсидировали.
Россия против такого подхода всегда возражала, но очень часто на практике Украина получала российские субсидии под разными названиями. Не кажется ли вам, что настаёт такой момент в российско-украинских отношениях, когда в Москве готовы сказать: дорогие друзья из Киева, этому удовольствию мы положим конец. Или такой перелом в российско-украинских отношениях будет слишком дорог? Как вести себя России с Европой и Украиной на газовом рынке?
Андрей КЛИМОВ
Константин Вадимович сказал, что на ветровых станциях Великобритании закончился ветер. Он, правда, не сказал, что это — происки русских. Но европейским потребителям энергии это и так понятно. Так что следующим обвинением будет русская диверсия против британского ветра.
Вышла статья Владимира Владимировича Путина про два государства и один народ. У меня много знакомых и друзей в том числе в Киеве. Конечно, если мы всерьёз, со всей государственной мощью навалимся на Украину, ей будет не до шуток. Однако мы должны учитывать, что народ Украины ни при чём. Хотя мне многие могут сказать, что именно народ сам выбирал нынешних руководителей, чья политика — конфронтация с Россией. Могу возразить: здесь активно поработал Вашингтонский обком. Нельзя сбрасывать со счетов такое мощное участие в электоральном процессе. И у нашей Комиссии есть доказательства на этот счёт.
Сейчас в отношениях с Украиной у нас очень рациональный подход. Мы защищаем интересы России. Вместе с тем не закрываем двери ни для кого, памятуя, что наши народы едины. Но в государственных отношениях так, как раньше, больше не будет. Что это означает на практике? Возьмём встречу глав двух государств. Кремль заявлял не раз, что без тематики, интересной России, такая встреча невозможна. Встречи ради встречи не будет, как бы на это ни надеялись в Киеве.
Раньше мы предпринимали шаги по сближению, ведя переговоры по повестке, которая не всегда была нам интересна. Теперь такая политика в прошлом. Есть Минские соглашения — извольте выполнять. Мы готовы обсудить процесс и темпы этого выполнения. Что касается экономических вопросов, то у нас есть ряд договоров, мы их выполняем и намерены выполнять в дальнейшем. Но что запрашивается сверх договоров — извините. Либо новые переговоры, либо ничего не будет.
Я помню переговоры по газу, когда ещё работал в Государственной Думе. Они шли при прежних правительствах — ещё до 2014 года. Мы решали, как использовать трубы, и в то же время шли на многие уступки. Кредиты выдавали, цены фиксировали, лишь бы только братская страна не обижалась, чувствовала себя равным партнёром и не торопилась в лапы тех, кто сегодня довёл её до такого состояния. Но после 2014 года мы всё меньше решались на такие шаги. А сегодня, на мой взгляд, ситуация качественно изменилась, и наши отношения с соседним государством — именно государством — могут продолжаться только на прагматической основе.
Вячеслав НИКОНОВ
Действительно, наши отношения хорошо можно проиллюстрировать как раз на газовой тематике. Приехал Виктор Медведчук, договорился о долгосрочном контракте по цене 175 долларов. Где сегодня Медведчук? Под судом. А Украина не будет получать газ вообще. Она будет покупать его на западном спотовом рынке по 1100 долларов. Но другие страны не обязаны следовать такой логике.
Были подписаны два очень важных контракта между «Газпромом» и венгерской компанией на поставку российского газа в Венгрию. В течение 15 лет в Венгрию будет поставляться до 4,5 миллиарда кубометров газа в год. Очень важная составляющая этих контрактов — диверсификация маршрутов поставок. Больше в Венгрию газ не будет закачиваться через украинскую трубу, он пойдёт по «Турецкому потоку» и газопроводы Юго-Восточной Европы.
Естественно, это вызвало на Украине буквально взрыв недовольства. Причём украинцы обижались не только на Россию, нам к этому не привыкать, но и на Венгрию. Совершенно беспрецедентно заявление Кулебы, который пока служит министром иностранных дел:
«Мы имеем страну Венгрию, которая является членом НАТО, но при этом поддерживает особые связи с Россией. Она нанесла удар по украинско-венгерским отношениям, исключив украинский газопровод из схемы поставок газа из России. Это удар, и мы будем отвечать на него соответственно, и тут не должно быть никакого сожаления и никакого сочувствия».
Как можно расценить такое беспрецедентное выступление? В ответ на него министр иностранных дел Венгрии Петер Сийярто заявил, что протестует против вмешательства во внутренние дела своей страны. Она сама решает, как ей обеспечить надёжное снабжение энергией в зимнее время. Насколько европейские страны самостоятельны в своей энергетической политике и насколько они зависят от позиции Евросоюза? Что может угрожать газопроводу «Северный поток-2», поскольку в Европе раздаются обещания остановить его за счёт разного рода бюрократических проволочек? Наконец, как европейцы относятся к попыткам Украины восстановить статус главного транзитёра газа?
Владимир ЧИЖОВ
Заявления украинских политиков о договоре России и Венгрии выглядят как обыкновенная истерика. Это крики ребёнка, которого лишили возможности кататься на чужом велосипеде. Украина за много лет укрепилась в мысли, что можно жить за чужой счёт. Например, она может вести войну в Донбассе на деньги, получаемые от России в качестве оплаты за транзит газа. Между прочим, за все годы независимости газотранспортная сеть Украины пришла в весьма плачевное состояние, потому что никто не тратил никаких средств на её поддержание.
Венгры подписали контракты с Россией и тем самым показали не только свою самостоятельность и способность отстаивать национальные интересы. Они ещё дали пример остальным странам Евросоюза: вот как можно профессионально, без истерик решать энергетические проблемы в условиях перегретого рынка и резко меняющейся конъюнктуры. Сейчас Германия получает газ по цене 200 с небольшим долларов. И теперь вместе с Венгрией она показывает остальным европейцам, как можно выгодно работать с Россией на энергетическом рынке.
Дмитрий САЙМС
Президент Турции Эрдоган встретился с Путиным в Сочи. Это событие важно по двум причинам. Первая — это встреча с другим лидером после того, как Путин ушёл на самоизоляцию. Вторая важная причина — продолжение российско-турецких отношений, очень сложных и противоречивых. Анкара делает много того, что не до конца принимают в Москве. Но с другой стороны, как справедливо говорили и Путин, и министр иностранных дел Лавров, Турция является важным партнёром. Как прошла встреча в Сочи с российской точки зрения, как вообще можно охарактеризовать сегодня российско-турецкие отношения?
Константин РЕМЧУКОВ
Эти отношения можно охарактеризовать как стабильные и взаимовыгодные. Например, Турция закупает наши комплексы С-400. Эрдоган объясняет такой шаг тем, что американцы отказались продавать Турции комплексы «Пэтриот». А то, что Турция не признаёт российской принадлежности Крыма, то это ритуальные заявления, поскольку турки ведут многовекторную политику, чтобы порадовать кого-то и в Вашингтоне, и в Брюсселе. Но это не всегда получается, потому что законы, принимаемые в Турции для внутреннего употребления, скажем, о положении женщин, Байден открыто осуждает.
Путин обратил внимание на количество российских туристов, посещающих Турцию. Это колоссальная сфера бизнеса и фактор стабильности турецкой экономики. К удивлению, впервые за сто лет Соединённые Штаты не могут выполнять стабилизирующую роль в регионе. Бегство из Афганистана это продемонстрировало наглядно. А Турция с понятным опасением ожидает исхода двух с половиной миллионов беженцев из сирийской провинции Идлиб — если не сможет договориться с Россией. Поэтому Эрдоган летит к Путину. Он подчёркивает, что с Путиным легко иметь дело, так как он держит слово и всегда выполняет принятые обязательства. И Эрдоган всегда может дозвониться нашему президенту.
Два с половиной миллиона беженцев в Идлибе — экзистенциальная проблема, как и проблема курдов. Вести переговоры в поисках решения этих проблем Эрдоган может только в России. Поэтому я считаю, что российско-турецкие отношения находятся в очень хорошей фазе развития. А некоторые заявления «на публику» можно не принимать в расчёт.
Вячеслав НИКОНОВ
Действительно, эти отношения отличает постоянно растущая повестка. В выступлении Эрдогана на сессии Генеральной ассамблеи ООН прозвучал пассаж про Крым, который нам не понравился, но ведь бóльшая часть речи турецкого лидера была посвящена критике Соединённых Штатов Америки. Эрдоган добивался встречи с Байденом, но встречи не получил. Заговорщики во главе с Гюленом строят козни против Эрдогана на территории Соединённых Штатов. Америка поддерживает курдов, которые ещё большая экзистенциальная проблема для президента Турции, чем Идлиб. США возглавляют НАТО, а эта организация занимает всё более жёсткую позицию по отношению к Турции. Франция заключает с Грецией контракт на поставку трёх фрегатов, чтобы усилить возможности европейской обороны, а на самом деле — укрепить ВМС Греции, чтобы обезопасить её от Турции. Отсюда вопрос: что больше в наших отношениях с Турцией — общие интересы или турецкое недовольство Западом?
Андрей КЛИМОВ
Мне предстоит поездка в Турцию для переговоров с коллегами-парламентариями. Обычно наши разговоры проходят очень откровенно. Замечу, что не с каждым государством мы можем себе такое позволить. А здесь наши страны связаны экономической, политической повесткой. Наверное, мы обречены на такого рода сосуществование. Не просто мирное, а эффективное для каждой страны.
Мне тоже не нравятся заявления о Крыме. Но надо понять Эрдогана — у него не всё в порядке дома. Стабильности не прибавляется. Поэтому для Эрдогана контакты с Россией — вынужденные шаги, с одной стороны, и возможности экономического роста — с другой. Атомная электростанция в Аккую, газопровод «Турецкий поток» — это наши общие проекты длительного действия, на десятилетия. Они создают материальную базу для нашего мирного благополучия. И если рассматривать наши отношения с Турцией по шкале рациональности и прагматичности, то мы обнаружим минимум идеологии и максимум обоюдной выгоды.
Дмитрий САЙМС
Чуть больше месяца я нахожусь в Москве. Очень хотелось бы поделиться впечатлениями от этого пребывания. Хочу рассказать, потому что на днях услышал вопрос от одного чиновника: а что ты будешь писать и говорить, когда вернёшься в Вашингтон? Я ответил: если коронавирус по-прежнему терзает Россию, то ситуация в стране и в Москве существенно более нормальна, чем в Вашингтоне. В американской столице есть опустевшие районы, рестораны, куда люди боятся ходить. И если человек хочет купить какие-то простейшие вещи, вроде краски для ремонта, то очень часто это невозможно сделать.
Таким образом, атмосфера в России, конечно, не совсем нормальна, на то она и пандемия, но больше стабильности, чем я ожидал, когда сюда ехал.
И ещё. Очень трудно измерить уровень политического негодования в отношении другой страны. У меня ощущение, что в результате американского давления, смешанного с американским бегством из Афганистана, появились новые санкционные списки, куда включили ведущих российских официальных лиц, ведущих политиков, журналистов, бизнесменов. У меня спрашивали: а по какому критерию их подобрали?
Сами посудите. Предприниматель Алишер Усманов, министр сельского хозяйства Дмитрий Патрушев, журналист и телеведущий Владимир Соловьёв... Ну, тут понятно — это люди, каждый на своём месте работающие на укрепление экономики и возвышение имиджа России. А почему в этом списке Роман Абрамович? Какой тут, повторю, критерий? Если в соответствии с «законом Магницкого», то там говорится о коррупции и нарушении прав человека. Никак не было продемонстрировано, что эти новые фигуранты санкционных списков имели отношение к коррупции или к нарушению прав человека.
Поэтому и в значительной части российской элиты, и в народе стало возникать неприятие Соединённых Штатов. Сегодня американская санкция для физического лица выглядит как знак почёта. И люди на эмоциональном уровне начинают искать: а как они на это могут ответить?
Вячеслав НИКОНОВ
И новые, и старые санкции — беспрецедентны. И наш ответ должен быть предельно жёстким. Ведь скоро критерием приёма на государственную службу будет включение в американские списки. Нет в списке — значит, неэффективный служащий.
Что значит — отвечать жёстко? Мэн Ваньчжоу, финансовый директор Huawei, прилетела в Китай и заявила: без сильной Родины сегодня я не была бы свободна. Для того, чтобы она вышла из тюрьмы, китайские власти посадили двух канадских бизнесменов по обвинению в шпионаже, и Канада согласилась выпустить Мэн Ваньчжоу в обмен на своих граждан.
Украине мы отвечаем жёстко. Например, газовым контрактом с Венгрией. «Газпром» ведёт себя хладнокровно на фоне газового кризиса в Европе, и это тоже жёстко. Виктория Нуланд не получила российскую визу, чтобы приехать на переговоры. Теперь надо всю американскую элиту поместить в наши санкционные списки. За русофобию надо платить!
Журнал «Стратегия России», ноябрь 2021 г.