Слово главного редактора
03.07.2017 | Журнал «Стратегия России»Мы уже привыкли к сообщениям из Соединённых Штатов о стрельбе в общественных местах. 14 июня из автоматического оружия обстреляли бейсбольную площадку в штате Вирджиния, ранения получили пять человек, в том числе конгрессмен Стив Скализ. И на этом фоне американский Сенат принял законопроект об ужесточении санкций против России...
Поневоле начинаешь думать: когда-нибудь в Америке прекратится помрачение мозгов? Или тенденция — к ещё большему помрачению? Кажется, поляризация общества в США перешла все границы.
Символично, что стрельба велась по игрокам в бейсбол. Это ведь спорт номер один в Соединённых Штатах. Здесь бейсбольные команды создаются в школах, университетах, есть такая команда и в Конгрессе, и в Сенате. Стив Скализ — координатор фракции республиканцев в палате представителей, не последний человек в американском истеблишменте. До чего же надо было довести демократов, чтобы они взялись за оружие и начали стрелять по республиканцам! Думается, это отражение действительно революционных событий, которые вызревают в американском обществе.
А по санкциям у законодателей — межпартийный консенсус. И республиканцы, и демократы продемонстрировали жёсткие настроения в отношении России. Какой характер носят эти санкции? Они продиктованы соображениями политической борьбы и антироссийской истерией, но имеют и экономическую подоплёку. И прежние, и новые санкции направлены против наших крупных экономических проектов, вообще против России как экономики. Ведь на экономике в нашей стране держится и обороноспособность, и возможность противостоять глобальному американскому доминированию. К тому же в последнее время США стали серьёзным игроком на энергетическом рынке, причём не только как крупный потребитель энергоресурсов, но и как такой же крупный их производитель. Таким образом, санкции против России — это удар по конкуренту на рынке.
Как в этой ситуации вести себя России? Для начала вспомним, что мы — одна из великих наций, которая внесла огромный вклад в развитие мировой цивилизации, заселила гигантские, ранее негостеприимные пространства, разгромила самого страшного врага человечества и проложила миру дорогу в космос. Мы — нация победителей, и надо оставаться такой нацией, как бы нам со всех сторон ни внушали, что мы ущербны.
А такая целенаправленная работа идёт — убедить русских, что они неполноценны, что им, по большому счёту, не место не только в «цивилизованном» мире, но и вообще на земле. Надо признать, что вирус неполноценности, ущербности время от времени проникал в сильный организм России. И тогда мы старались кому-то понравиться, кого-то на Западе обаять... Но вот вопрос: а почему мы должны кому-то нравиться? Почему нас никто не хочет обаять? Да потому что Запад всегда воспринимал Россию как врага номер один, потому что мы представляем другую культуру, другую религию, разделяем другие ценности. Я уже говорил это и повторю: чтобы удовлетворить Запад, Россия должна сделать только одно — исчезнуть. Но в наши планы это точно не входит.
Нас упрекают в том, что мы уходим от диалога. Что не всегда бываем убедительны в разъяснении своей позиции. А слышат ли нас?
В последнее время я участвовал в нескольких международных форумах. В Братиславе проходила ежегодная конференция Globsec, очень важный международный форум по проблемам безопасности. Такой восточноевропейский «Мюнхен». Участники обсуждали конфликт на востоке Украины, наплыв нелегальных мигрантов в Европу, а также угрозы, исходящие от группировки ИГИЛ. На панельной дискуссии моими собеседниками были министры иностранных дел Украины и Латвии, премьер-министр Грузии, помощница вицепрезидента США по вопросам национальной безопасности. Вёл дискуссию журналист радио «Свобода». Я говорил довольно убедительно. Во всяком случае, словацкой общественности понравилось. Но я вовсе не уверен, что смог в чём-то убедить участников дискуссии.
Другой пример. Как руководитель российской делегации я участвовал в академическом форуме БРИКС в китайском Фучжоу в преддверии очередного саммита БРИКС. Были представители научных кругов Китая, Индии, Бразилии, Южной Америки. Пригласили также ученых из Центральной Азии, стран АСЕАН, Шанхайской организации. Вот их ни в чём не нужно было убеждать. И вели они с российскими коллегами совершенно другой диалог. Потому что воспринимают нашу страну как мощную державу, как серьёзного партнёра. Они понимают, как устроен мир, почему идёт такое давление на Россию, которая противостоит, и уже не один век, западному доминированию.
Говорили мы не только о научных проблемах в странах БРИКС, но и о политике, об экономике, об инвестициях. Кстати, в России из восьми крупных инвестиционных проектов в 2016 году шесть было китайских. С проектами помельче многие западные инвесторы идут в Россию, несмотря на санкции. Кланяться им за это, возвращаясь к тезису о нашей ущербности? Они приходят в Россию зарабатывать. А наши компании зарабатывать на Запад не пускают.
В тридцатые годы прошлого века с помощью западных инвестиций мы создали мощный промышленный потенциал. Мы строили для себя, и прибыль оставляли на развитие, а не создавали благоприятные условия для иностранного бизнеса. И в этом вся разница.
Теперь вопрос. Когда к России коллективный Запад относился лучше всего — в 1991 или в 2017 году? Когда с нами вели диалог, учитывали мнение российской дипломатии? Конечно, в 1991-м, когда страна фактически разваливалась. Почему в 2017-м такое неприятие России? Потому что мы развиваемся, мы стали сильнее. Значит, на правильном пути! Останемся самими собой — у нас всё получится.
Вячеслав НИКОНОВ
Журнал «Стратегия России», № 7 июль 2017 г.